Советское — значит лучшее: Курт Кобейн и Высоцкий пели в один и тот же микрофон

Единственное, чем может гордится советская и российская промышленность, это оружие. Вы тоже так считаете? Да большинство так считает. Мы так и не смогли закрепить в мировом сознании другие русские бренды. У немцев автомобили, у французов и испанцев вино, у итальянцев — одежда и обувь, у британцев — корабли. Почти у каждой развитой страны есть какая-то сфера, какой-то продукт, который говорит сам за себя — если он произведён теми-то и там-то, значит он действительно хорош.

Кажется, российские бренды так и продолжают крутиться вокруг триады — «матрёшка», «водка», «Калашников». А что, если я вам скажу, что есть отрасль, где слово «Сделано в России» значит уникальный девайс и отличное качество? Ответ неожиданный — речь сегодня пойдёт о микрофонах.

ЛОМО

Вообще, в мире не так уж и много признанных брендов студийного оборудования. Среди микрофонов это Neumann (Нойман) и AKG для студии, это как Мерседес и БМВ. Конечно есть среди микрофонов и свои Роллс-Ройсы (например Telefunken), и свои Фольксвагены (Shure, Sennheiser, Rode — модели этих марок вы чаще всего видите у любимых видеоблогеров), но когда мы говорим о работе профессиональной, чаще всего будут крутиться именно эти два названия. Без этих марок не обойдётся ни один Топ-3 или Топ-5 от профи звукозаписи.

Это так, для общего понимания. Об отечественных легендах мы начнём с ЛОМО. Ленинградское оптико-механическое объединение вообще-то на студийном оборудовании не специализировалось, о чём легко догадаться по названию. Их основная продукция была телескопы, микроскопы, фото и кинооборудование, оптика военного назначения. Просто к предприятию со временем приросло несколько электромеханических производств, в том числе акустическая лаборатория (сегодня это «Неватон»).

Маленький филиал оснащал своей продукцией телевизионный эфир, радиостанции, немногочисленные студии записи. В СССР не было мощной и многочисленной музыкальной индустрии с высокой конкуренцией, поэтому объемы выпуска росли медленно, острой конкуренции не наблюдалось. Оттого ещё больше удивления вызывает судьба этой продукции после 1991 года.

С падением Советского Союза рождающаяся музыкальная индустрия смотрела, конечно, в основном на Запад — мол, вот какой звук нам нужен. И коммерческие студии потихоньку экипировались той продукцией, что описана выше, а родная постепенно отправлялась в кладовки или уходила на рынок бедным и начинающим музыкантам. Тогда же ламповые микрофоны ЛОМО стали попадать в США, скорее в качестве сувениров — ну, где там наш хлам может реально пригодиться.

А «хлам» пригодился более чем. Оказалось, что ЛОМО звучат не просто на уровне мировых топов, но и обладают уникальным окрасом звука. Модель ЛОМО 19а9 попала в руки и к Стиву Альбини, уже тогда одному из главных саунд-продюсеров мира. По сей день главные поп и рок-звёзды записываются к нему на сессию загодя, даже если вы суперзвезда, это не значит, что Стив будет делать для вас исключение!

Важная ремарка — музыкальные инструменты и оборудование вещь крайне субъективная, тут не бывает быстрее-выше-сильнее, как в смартфонах, ноутбуках или тачках. Эстрадному артисту важна индивидуальность и уникальность во всём, и далеко не всегда инструмент или девайс за 2-3 косаря $ обязательно лучше, чем за $300. Возможно кто-то именно на стандартном оборудовании выжмет из вас все эмоции гораздо лучше, чем на железках за миллион баксов. А что уж говорить о технике примерно равного ценового и качественного диапазона...

Nirvana для своего 4-го по счёту (и, увы, последнего при жизни Курта Кобейна) альбома выбрала студию Стива Альбини в 1993-м. Он, в свою очередь, знатный фанат аналоговой записи и предпочитает до сих пор писать по-максимуму вживую: вся магия состоит в тщательнейшем подборе оборудования, прямых руках звукорежиссёра, а главное — в микрофонах, и под голос Курта был выбран именно ЛОМО 19а9, которые попали к нему едва ли не по приколу. Именно через этот микрофон мы слышим кобейновский вокал и ударную установку в Rape me, Heart-Shaped Box и прочих песнях альбома.

Впоследствии через студию с советскими микрофонами проходила почти вся независимая и не очень независимая музыкальная сцена западной музыки — Pixies, PJ Harvey, Bush, Gogol Bordello.

Но ЛОМО любых модификаций известен и далеко за пределами студии Альбини, так как просачиваться на запад эти продукты стали задолго до распада Союза. Хорошо известно, что ЛОМО использовали Pink Floyd. Сегодня же фирма Неватон производит микрофоны по-прежнему, хотя их продукт не так-то легко найти на рынке. Разумеется, это уже во многом новая продукция, но стандарт и качество остаются на уровне.

ЛОМО предпочитают за объективную картину звука, так как технически сложнее всего превратить акустический звук в электромагнитную волну без потерь качества, от этого и формируются разные цены. Советский микрофон, попав за границу, сразу оказался в топе, и стал очень желанным в любой студии. Он передаст весь вокальный и инструментальный талант почти без потерь, при том, что это технология 1950-х годов!

Старые же ЛОМО, произведённые в 50-70-е годы, сегодня найти в России куда сложнее, чем в США. Но и там они стоят от 5000$ долларов за штуку (неплохо для сувениров да?), если речь о ЛОМО 19а9. Более узкопрофильные собратья ЛОМО 19а19 или 19а4, другие модели, так же стартуют обычно от 2000$. Очень часто ЛОМО предпочитают как альтернативу флагману Neumann U47 (перечислять, кто пел в него — ещё две статьи уйдёт), и если раньше это была дешёвая альтернатива, то сегодня цены сравнялись.

В Тулу со своим микрофоном не ездят

Тульский завод Октава — это уже другой коммерческий уровень, эта фирма хорошо известна большинству музыкантов. Модельный ряд пополняется и сегодня, и это, в общем, мировой бренд. От этого они куда более доступны, и если вы решили заниматься музыкой, то имеете возможность найти mic на любой бюджет. В этом наше большое преимущество, ведь на западе Октава так же котируется в высшей лиге, при том, что совсем дешёвым там этот микрофон не является, поскольку импорт.

Судьба Октав в Америке и Европе похожая — сначала редкая экзотика, единично попадающая на ту сторону «железного занавеса», а после распада СССР рынок завалило копеечными русскими микрофонами.

Тульский завод Октава изначально специализировался на акустической аппаратуре, и это уже уходило за пределы Мосфильма, Ленфильма, Центрального телевидения или Мариинского театра, которые использовали ЛОМО. Октавами оснащали системы оповещений, репортёры брали интервью с ними на улице, и их продукция стояла на передающих устройствах, добравшись даже до космонавтики.

Поэтому удалось создать собственную линейку и уникальные технологии. Новые продукты Октавы ежегодно показывают на крупнейшей мировой выставке музыкальной индустрии NAMM. Это не только ламповые микрофоны, но и на иных принципах: транзисторные, ленточные (дают больший охват), динамические (их используют на сцене).

лампа — в прочих отраслях устаревшая архаика, кроме звукозаписи. Она служит преобразователем импеданса, то есть лампа главный элемент превращения акустического воздействия на мембрану микрофона в электромагнитные волны и направления их на обработку далее по тракту. Лампа придаёт особый окрас звука, который считается винтажным, отсюда мемы про «тёплый ламповый», «ламповость», т. е. старый, добрый, привычный, уютный и так далее)

Перечень западных звёзд (а они нам интереснее), использовавших Октаву, куда шире.

Узкомембранный микрофон Октава МК-012 используют для записи вблизи источника звука, чаще всего акустических гитар, от того внешне подобные микрофоны напоминают карманный фонарик. Именно МК-012 была подсунута саунд-продюсером Найджелом Годричем лидеру группы Radiohead Тому Йорку на записи самого прорывного альбома второй половины 90-х — OK Computer. На этот микрофон записаны все партии акустической гитары в альбоме, ниже можно ознакомиться, хотя многие прекрасно помнят наизусть эти песни.

Из числа музыкантов, в чьём творчестве светились Октавы, одна только высшая лига впечатляет — Боно из U2, Iron Maiden, Стинг (в том числе в годы, когда играл в группе Police), Плант и Пейдж после Led Zeppelin в сольных проектах, да та же Нирвана.

Отдельная история любви к Октаве Мэрилина Мэнсона, в 2015 году в эфире The Tonight Show with Jay Leno он вылез на сцену с ленточной Октавой МЛ-52-02, которая хоть и динамический микрофон, но вообще-то, предназначена для студии — на сцене есть риск, что он будет сильно фонить, но вероятно королю шок-рока его специально настроили.

Возможно, это послужило вдохновением для тульских инженеров создать первый в мире конденсаторный микрофон для сцены. Ранее высокая чувствительность таких девайсов приковывала их к студии, а для сцены использовали динамические микрофоны, которые улавливают звук в нескольких сантиметрах от мембраны, но очень ограничивают вокал из-за малой чувствительности и узкого частотного диапазона (сравните любую студийную запись и живой концерт любимого музыканта). И вот октавовцы анонсировали МК-207.

В первом конденсаторном микрофоне для выступлений, а не записи, реализована встроенная ветрозащита и фильтр, вкупе с другими более сложными разработками снижен собственный «шум». Возможно, это будет маленькая революция, способная привести на сцену радикально более качественный звук, а у «фанерщиков» станет куда меньше отговорок в духе «открываем рот под фонограмму потому, что хотим дать классное шоу, а не потому, что не умеем или не хотим петь».

Союз

Замыкает «русскую тройку» фирма Союз. Её история совсем свежа и началась в недалёком 2013, тогда небольшой русский бизнесмен Павел Бездырев привлёк американского музыканта Дэвида Брауна к проекту по производству линии микрофонов. Первоначально планировали сотрудничать с Октавой, но тем это не показалось интересным, и парням пришлось всё делать самим.

Как легко догадаться, это снова Тула, поэтому удалось легко привлечь к производству опытных специалистов, работавших в Октаве. Без них никуда — значительная часть производства требует высочайшей квалификации и тонкой работы, а некоторые этапы проводятся вообще вручную.

Союзы вобрали в себя лучшие находки, реализованные как советской школой, так и иностранными хитами, типа AKG. Помимо технических аспектов, микрофоны получили нетривиальный винтажный дизайн с металлическим корпусом, что выгодно отличает их от замыленных чёрных «тубусов и пеналов».

Несмотря на то, что это очень юный проект, он невероятно быстро покорил западных артистов — сказалась репутация старших собратьев. Если русские хотят показать новый микрофон — как минимум стоит его попробовать. Например, Крис Мартин из Coldplay:

Возможно, кому-то это покажется парадоксом, но советская промышленность оказалась способной создавать сложную технику, которая успешно конкурирует с топовыми зарубежными аналогами, и это не танк или радиолокационная станция. А казалось, такая, не очень-то важная и обязательная вещь.

Но самое удивительное даже не это (ну кто сомневался, что СССР способен осилить высокие технологии?), а то, что такую индустрию удалось не развалить в 1990-2000-е, и сегодня мы имеем технологическую отрасль, к которой в мире относятся с неподдельным интересом и уважением.

Значит СССР мог в высококлассную бытовую электронику, или просто единично повезло, и так рыночек порешал? Вы как считаете?